Амарнское изобразительное искусство

Наиболее ярко религиозная реформа Эхнатона и утверждение новой религии отразились в изобразительном искусстве. Они совершили в нем настоящий переворот, по силе превосходящий новаторство в архитектуре. Но этот переворот привел в конечном счете не к упадку древнеегипетского искусства, а к его обогащению новыми формами. Его результатом стало появление удивительных по красоте и мастерству исполнения произведений живописи и скульптуры, которыми восхищались и продолжают восхищаться во все времена.

Но расцвет изобразительного искусства Амарны наступил не сразу. Этому предшествовал сложный процесс отказа от старых канонов и становления нового стиля. Наиболее хорошо он заметен на примере развития искусства изображения людей (в более узком смысле – членов царской семьи).

Как пишет М.Э.Матье, после религиозной реформы Эхнатона ситуация изменилась. Теперь царя уже нельзя было изображать согласно традиции, иначе его образ совпал бы с образами тех богов, культы которых он преследовал. Поэтому фигуры членов царской семьи и их подданных должны были иметь новый облик, лишенный иконографического сходства с изображениями старых богов. Перед художниками и скульпторами встали новые задачи, крутой переход к осуществлению которых требовал отказа от старых канонов и овладения новыми формами. Но это не могло произойти немедленно, поэтому неудивительно, что на первых этапах появления нового стиля изображения отличались несоразмерностью отдельных частей фигур, резкостью линий, угловатостью одних контуров и чрезмерной закругленностью других. Их можно назвать карикатурными. Скульпторы и художники уже не идеализировали образ царя (а значит, и образы его семьи и подданных), но они еще не знали, каким канонам им следовать. Они “искали истину”. Этот поиск выражался в обостренном реализме при изображении Эхнатона. При изображении членов его семьи и подданных мастера изобразительного искусства продолжали следовать старой традиции, подразумевавшей подражание облику царя.

Примером изменений, произошедших в царском, “божественном” каноне, может служить колосс Эхнатона, который находится в собрании Египетского музея в Каире. В этом памятнике от прежних статуй египетских владык сохранились лишь одежда, головной убор и символы власти, плеть и жезл. Основа же традиционного канонического образа – проникнутое силой, идеальное тело – отсутствует. Известно, что Эхнатон был больным, физически слабым человеком; причиной этому были кровосмесительные браки в царской семье, обусловленные желанием укрепления власти. Таким мы видим его и в этой статуе, причем вполне вероятно, что здесь уродства фараона показаны слишком реалистично, т. е. скульптор, резко отвергая старые каноны, немного “приукрасил” царя. Сразу бросаются в глаза исхудалое лицо, слишком вытянутый подбородок, пухлые губы, узкие косые глаза и тощая шея. Фигура Эхнатона поражает своим одутловатым животом, пухлыми бедрами и тощими руками. Части тела не пропорциональны: голова слишком мала по сравнению с туловищем.

Другой яркий пример раннего амарнского искусства – изображение на рельефе из храма Атона в Ахетатоне, на котором Эхнатон и Нефертити в сопровождении дочерей подносят цветы Атону. Здесь отчетливо видна карикатурность, характерная для начала становления нового стиля. Фигуры царя и его супруги слишком угловаты, части тела несоразмерны. На этом рельефе мы видим знаменитую красавицу Нефертити со старческим лицом, тонкими руками и талией, с пухлыми бедрами. В облике Эхнатона особенно поражает большая голова, которую поддерживает невозможно тонкая шея. Рассматривая эти изображения, трудно поверить в то, что древнеегипетские мастера рельефа, создававшие великолепные произведения искусства, могли сделать такой неумелый памятник.

Одним из отличительных особенностей изобразительного искусства Амарны было стремление к передаче чувств человека, его характера и возраста. Никогда еще египетская статуя ни являлась почти точной копией человека и ни отражала его душевное состояние. Эта особенность нового искусства заметна и в бюсте Нефертити. Выражение лица царицы не статично: отчетливо видны те достоинство и сдержанность, которыми обладала женщина ее положения.

Еще один замечательный памятник скульптуры Амарны – незаконченный бюст Нефертити. Несмотря на незавершенность, он весь полон дыханием жизни, и эта жизненность так сильна, что даже забывается отсутствие глаз. Чудесен и загадочен чуть улыбающийся рот с углублениями около губ. Этот бюст, скорее всего, изображает молодую царицу, и в нем мы видим женщину, радующуюся жизни, красоте и молодости, и еще не отягощенную грузом прожитых лет.

Интересной особенностью скульптуры Амарны было то, что впервые при изготовлении статуй применялись разные материалы: лицо и руки делали из кристаллического песчаника, туловище с белыми одеждами – из известняка. Гораздо чаще, чем прежде, использовались разноцветная роспись и инкрустация золотом, драгоценными и полудрагоценными камнями. Упомянутые выше два бюста Нефертити могут служить иллюстрациями этой особенности. Голова незаконченной скульптуры имеет квадратный выступ, на который впоследствии предполагалось установить головной убор, аналогичный убору первого бюста. Использование разнообразных материалов для статуй было вызвано главным стремлением искусства Амарны – создать памятники, как можно более близкие к действительности.

Мы рассмотрели сложный процесс становления нового искусства и скульптуру эпохи Амарны. А как религиозная реформа Эхнатона отразилась в других сферах изобразительного искусства, таких, как рельефы и росписи? Какие новые черты внесла она, и как эти черты сочетались с прежними канонами и традициями?

В амарнском изобразительном искусстве впервые появились изображения египетского царя в быту. На памятниках, созданных до Эхнатона, мы видим фараона во время официальных и религиозных церемоний, таких, например, как коронация или поклонение божеству. Теперь же наряду с этими изображениями появляются сцены из личной жизни царя. Амарна нарушила запрет интимности в египетском искусстве. Это, несомненно, было связано с отказом от старых художественных традиций. Примечательно, что интимные сцены встречались не только в личных покоях фараона, но и в гробницах царских приближенных, а также на домашних стелах и алтарях, посвященных Атону. Эхнатон сделал лицезрение своей личной жизни почти доступным для всех желающих. Это, вероятно, было вызвано тем, что он не до конца был уверен в поддержке народом своей реформы. Древние египтяне были очень консервативными людьми и к любому изменению в религиозном мировоззрении относились с большой осторожностью. Показывая им свою открытость, Эхнатон рассчитывал на доверие с их стороны.

Вот несколько замечательных примеров этого нового сюжета в древнеегипетском искусстве.

Как пишет М.Э.Матье, в гробнице вельможи Мерира сохранилась сцена, поражающая своей трогательной интимностью. На ней изображена одна из беседок дворцового сада с легкими деревянными колоннами сложного рисунка и капителями в виде букетов папирусов. На потолке висят гирлянды цветов. В беседке сидит Эхнатон, в его руках цветы и плоская чаша, которую он подает Нефертити. Царица наливает в эту чашу вино через ситечко. Три царевны протягивают отцу цветы и умащения. В собрании Египетского музея (Каир) есть стела, изображающая царскую семью во время отдыха. Слева на высоком табурете сидит Эхнатон, справа – Нефертити. К фараону, подняв головку, протягивает руки одна из дочерей, которой он дает серьгу с подвесками. На коленях у Нефертити – две другие дочери: одна стоит и, повернув личико к матери, гладит ее подбородок. К ней тянется другая сестра. Сохранилась сцена, аналогичная вышеописанной, еще более трогательная. На ней Эхнатон нежно, как любящий отец, целует одну из дочерей.

Наряду с такими интимными сценами в изобразительном искусстве Амарны были распространены и другие эпизоды семейной жизни фараона, например, сцены обедов и ужинов.

Стремление искусства Амарны к наиболее точной передаче действительности привело к появлению новых сложных композиций. Раньше фигуры на рельефах и росписях казались застывшими в странной неподвижности, их позы были статичны и не совсем естественны. Теперь же художники стараются показать самые разнообразные позы и действия, тем самым придавая изображению жизненность и динамичность. Памятники, созданные в это время, поражают своей реалистичностью. Они напоминают стилизованные фотографии. Кажется, что, если немного пофантазировать, можно услышать голоса людей, торжественную музыку, шум конских копыт и колесниц.

Говоря о стремлении художников Амарны к точной передаче движений, стоит отметить тот факт, что в правление Эхнатона в египетском искусстве впервые появились изображения подлинно бегущих людей, отрывающих ноги от земли. Раньше художники рисовали их стопы не оторванными от почвы. Поэтому казалось, что люди скорее идут, чем бегут.

Изобразительное искусство Амарны не было полностью оторванным от традиционного древнеегипетского искусства. Нельзя одномоментно отказаться от того, что оставалось неизменным в течение многих столетий. Например, оно сохранило некоторые прежние каноны в изображении человеческой фигуры. Художники эпохи Амарны так же, как и их предшественники, часто изображали людей с туловищем в три четверти и с фасным разворотом плеч. При изображении детей они сохраняли пропорции, характерные для взрослого человека. Они по-прежнему следовали традиции, согласно которой размер изображаемого человека зависел от его социального статуса. Но вместе с тем, стремясь к как можно более правдоподобному изображению, мастера изобразительного искусства иногда нарушали описанные выше каноны. На стеле из Египетского музея (Каир) плечи и туловище сидящей на коленях у Нефертити царевны даны в полный профиль.

Художники Амарны умели сохранить лаконичность композиции. Изображаемые ими сцены казались живыми за счет разнообразия поз и действий, и вместе с тем они были хорошо продуманными. Рассмотрим вышеупомянутую стелу. На ней мы видим четкую симметрию в расположении основных элементов композиции: диск Атона изображен в середине верхней части стелы; фигуры царя и царицы как бы обрамляют его лучи с двух сторон, при этом более меньшая по размеру Нефертити уравновешивается с фигурой Эхнатона двумя дочерями на коленях. Еще одна девочка изображена четко посередине между родителями.

Как уже было сказано выше, одной из отличительных особенностей искусства Амарны было стремление к передаче чувств человека, его характера и возраста. Рельефы и росписи эпохи Эхнатона отражают эту особенность не менее ярко, чем произведения скульптуры.

В собрании Берлинского музея хранится часть рельефа, на котором изображены Эхнатон и Нефертити. Этот памятник смело можно назвать уникальным. Изображенная на нем сцена не встречалась в египетском искусстве ни до царя-реформатора, ни после. Лица супругов почти соприкасаются; они приготовились слиться в поцелуе.

По мнению М.Э.Матье, наивысшего мастерства в изображении человеческих чувств художники Амарны достигли в сцене смерти и оплакивания одной из старших дочерей Эхнатона - Макетатон. Таких образов страдающих родителей мы не найдем нигде. На ложе распростерта мертвая девочка. Рядом замерли родители – отец с заломленной над головой рукой и мать, прижавшая руку к лицу, словно не верящая своей утрате. Особенно трагична нянька, рвущаяся к телу своей любимицы. Ее с трудом удерживает молодая девушка. Все остальные, скорбя заламывают руки.

Мастера изобразительного искусства Амарны стремились не только к точной передаче действий. Они старались передать и обстановку, в которой эти действия происходили. В правление Эхнатона резко возрастает роль пейзажа в искусстве. Он впервые появляется на официальном рельефе. Как пишет М.Э.Матье, наряду с окружающей природой появились изображения различной архитектуры. Причем эти изображения часто имели подробную прорисовку: изображалась не только внешняя стена какого-нибудь дворца, но и его многочисленные комнаты. В гробнице Панехси сохранилось изображение дворца Эхнатона. Он нарисован очень подробно.

Архитектурные пейзажи Амарны имели сложную композицию: дворец или храм показывался в них с разных точек зрения. В одной из гробниц этого периода сохранилась сцена посещения царской семьей храма. Дворец, находящийся вдали, дается здесь в уменьшенном масштабе, в то время как храм нарисован более крупным планом.

Украшавшие дворцы Ахетатона росписи и рельефы на растительные и животные мотивы делали их похожими на маленькие островки дикой природы. В них человек тесно ощущал свою связь с природой. Как пишет М.Э.Матье, пиршественный зал главного дворца Эхнатона был оформлен в виде укрытого от зноя нильского берега. Пол был расписан сценами в зарослях, изображавшими цветущие лотосы, плавающих рыб и порхающих вокруг птиц, а колонны были покрыты глазурованными изразцами и напоминали зеленые стволы папирусов, цветы и бутоны лотосов. В северном дворце Хататон одним из красивейших помещений была так называемая “зеленая комната”, получившая такое название благодаря своим замечательным росписям. На стенах, сверху донизу расписанных зелеными стеблями папирусов, раскрывалась широкая панорама нильских зарослей с их обитателями. Папирусы гнуться в разные стороны, их раскрытые зонтики перекрывают друг друга, иногда между ними сверкает голубизной своих лепестков цветок лотоса. Всюду видны птицы: тихо сидят, распустив большие хвосты, голуби; стремительно летит к воде, наметив добычу, зимородок, показанный совершенно необычно, в крутом спуске вниз; встревоженный чем-то, повернул голову маленький сорокопут. Кажется, что находясь в этой комнате, человек слышал шелест папирусов и воркование голубей. В южном дворце Мару-Атон одно из помещений было расписано вьющимися виноградными лозами с пурпурными гроздьями.

Любовь к природе нашла отражение и в художественном ремесле. В нем с небывалым прежде разнообразием использовались реалистически переданные растительные мотивы и особенное внимание уделялось богатству расцветки изделия. Прекрасный пример этого – сосуд в виде рыбки.